Интервью - «Среди полностью привитых госпитализаций почти нет»: в Израиле вакцинация уже сказывается на эпидемии

Израиль стал мировым лидером в области вакцинации от коронавируса. Масштабная прививочная кампания уже начала приносить плоды и улучшать эпидемиологическую обстановку. Как пишет Nature со ссылкой на местный минздрав, с середины января число госпитализаций среди людей старше 60 лет снизилось на 31%, число заражений — на 41%. В этой возрастной группе доля получивших как минимум первую дозу препарата Pfizer/BioNTech приближается к 90%. Привиться могут все жители страны старше 16 лет, и власти активно к этому призывают.

Как в Израиле организована прививочная кампания? Как она сказывается на эпидемии? Защищает ли вакцина от новых штаммов? Обсуждаем с одним из ведущих израильских инфекционистов, специалистом Первого медицинского центра Тель-Авива Евгением Качманом.
 
RFI: Как вышло, что Израиль стал лидером по скорости и масштабам вакцинации?
Евгений Качман: Это было вполне предсказуемо. Во-первых, очень быстро заключили договор с компанией Pfizer по поставке прививок. Насколько это известно (я не очень точно знаю цифры), они, видимо, заплатили за эти прививки двойную цену. Изначально сделали ставку и на «Модерну», в которую Израиль, как и многие другие государства, вкладывал деньги на стадии разработок. В Pfizer мы не вкладывали деньги на стадии разработок, но быстро заключили с ними договор о серьезных поставках. И это, видимо, было обоюдовыгодно.
Вторая часть ответа. В Израиле уже порядка ста лет существует система так называемых больничных касс, которая еще при социалистах была образована до государства Израиля. Сейчас она более капиталистическая, есть в ней соревновательность, есть разные больничные кассы. Есть система, которая умеет это делать — умеет делать массовую вакцинацию за счет государства. Организационный вопрос изначально был решен.
Наше начальство сказало «Пфайзеру»: давайте нам много прививок, мы организованно и быстро их дадим людям, у нас решены проблемы с логистикой — там же серьезная логистика нужна: минус 80 градусов и так далее. Страна очень хорошо организована в смысле медицинской помощи. Именно организация медицинской помощи, с одной стороны, централизованная, с другой стороны — доходит до каждого угла. Страна маленькая, то есть не будет проблем с логистикой, с доставкой в какой-то конец страны после размораживания. А дальше, когда прививки поступают, их очень организованно, по разным каналам дают людям.
Как жители страны относятся к такой стратегии? Идут ли политические дебаты?
Политические дебаты есть постоянно, этого хватает. Но научная, медицинская общественность в подавляющем большинстве за это и понимает, что это правильно и безопасно. Еще до начала <вакцинации> были какие-то одиночные выступления отдельных докторов, которых я лично не знаю, но которые считаются уважаемыми. Они были не то, что подавлены — никто их не давил, и люди могут говорит все, что хотят — но на них были даны очень быстро и очень обоснованные, очень четкие и ясные научные опровержения, и поэтому это все как-то угасло. Идея о том, что это изменяет генетический код, может вызвать аутоиммунные заболевания, этим идеям был дан не то, что отпор, но даны объяснения. Сначала были сомнения у многих моих коллег, но это все в прошлом. Медицинское сообщество в подавляющем большинстве или вообще все — оно абсолютно за.
Среди жителей страны много антипрививочников?
Насколько я понимаю, меньше, чем во Франции, как я слышал про Францию, но, конечно, есть. С этим, что называется, борются. Борется минздрав, боремся мы. Боремся не насильственными методами, а повторяя образовательные и разъяснительные кампании на разных языках, в том числе на русском.
Можно ли уже сейчас оценить, как вакцинация сказалась на эпидемиологической обстановке?
У меня нет общеизраильской статистики, есть статистика по нашей Тель-Авивской центральной больнице. Она соответствует тому, что опубликовано минздравом. Люди, привитые два раза и не заразившиеся вокруг этих двух прививок, в том числе и второй… То есть люди считаются привитыми через неделю после второй прививки — по исследованию Pfizer и по нашим определениям.
Что это значит?
Это значит, что максимальный эффект вакцины (я говорю про вакцину Pfizer/BioNTech, которую мы даем массово, потому что уже начали давать«Модерну», по-моему, в армии, но про нее я статистики не имею, но, насколько я знаю, она такая же) достигается через неделю после второй дозы. Это значит, что 95% защиты от болезни — ковида — достигается через неделю после второй прививки.
Даже если человек заразится (такие случаи есть, и у нас есть), то он будет или вообще без симптомов, или с легкими симптомами. Случаи заражения вирусом существуют, я их знаю немало. Но надо понять, что это после двух с половиной миллионов привитых людей — это очень много. Ясно, что случаи заражений имеются. Случаев заболевания имеются — их очень мало. И среди заболевших людей — тех, у кого были симптомы — случаи госпитализаций единичны.
Последняя централизованная статистика, которая была опубликована минздравом давно, недели полторы-две назад — на 735 тысяч вакцинированных полностью людей было немножко больше трехсот заболевших. Это очень мало, гораздо лучше, чем в исследовании Pfizer. Госпитализированных из них — то есть тех, кто попал в больницу — 16 человек. Надо понимать, что среди миллионов вакцинированных есть люди с ослабленным иммунитетом, про которых мы изначально знаем, что их реакция на вакцину будет хуже, чем у обычных людей, у них будет меньше защиты, чем у людей с нормальной иммунной системой. Их возможность выработать протективные антитела гораздо меньше. Но все равно им даем <прививки> в первую очередь, потому что заболеть «короной» для них гораздо хуже, чем для здорового человека, гораздо выше смертность и осложнения, но эффект вакцины будет меньше. Если все это взять в общий «мешок», то реально на сегодняшний день мы очень редко видим госпитализированных в больницах после двух прививок. Если это происходит, то это или очень пожилые люди за 90 (известно, что на них вакцина действует немного хуже, чем на более молодых), или это люди с ослабленным иммунитетом — единичные случаи такие. Или люди непривитые.
Вы начали говорить, что данные в вашей больнице примерно совпадают с общими данными по стране, которые публиковал минздрав. Это значит, что стало меньше случаев госпитализаций?
Стало меньше, чем, скажем, две или три недели назад, когда было совсем плохо. Сейчас стало лучше. Но многие из тех, кто раньше попал в тяжелом состоянии, еще в тяжелом состоянии, некоторые из них, к сожалению, уже не с нами. Болезнь продолжает быть тяжелой, и она сделала shift с очень пожилых людей на менее пожилых/молодых: по 40–50 лет, даже немножко меньше сорока. Таких случаев немало, в том числе и тяжелых случаев. Обычно у этих людей есть факторы риска, но, к сожалению, не всегда. Почему это происходит — тоже понятно: есть мутации, мы знаем, что они более заразны и больше заражают молодых.
Тот факт, что распространяются мутации, может ли это снизить эффект от вакцинации?
Может, но очень немного, по нашему убеждению. Согласно данным, которые есть на сегодняшний день, защита от заболевания — не от заражения вирусом, а от заболевания — есть и от мутантов тоже. Это главное — чтобы люди не умирали. Но победить эпидемию в ситуации, когда новые штаммы даже привитых людей заражают, но не убивают и не приводят к госпитализации, чтобы был стадный иммунитет, нужно привить почти всех.
Это касается и южноафриканского и бразильского штаммов тоже?
Бразильского штамма у нас немного. Я не имею статистики, сколько его выявлено. Поэтому про него я говорить не хочу. Но еще раз: скорее всего даже частичный иммунитет дает некоторую защиту против новых штаммов.
Если бы полгода назад кто-то бы нам сказал, что скоро будет вакцина, но она будет на 85% или на 80%, или на 70% работать, а еще на 30% она будет работать, но не до конца, то есть болезнь будет легче, мы бы ему руки целовали. А тут вдруг нам выдали супер-дупер «Модерну» с «Пфайзером», они по 95%, всех это поразило, и теперь мы на что-то меньшее не готовы. Но на самом деле готовы, чтобы этот коронавирус превратился в обычную простуду или гриппоподобное заболевание. Оно никогда не будет никому мешать. Но для того, чтобы это произошло, нужно всех привить. А будет ли это мутант бразильский, новозеландский (новозеландского не будет, там нет «короны» уже), израильский или британский — это неважно. Когда закончится заболеваемость в тяжелой форме, этот вирус уже мало кого будет волновать.
Тот факт, что снижается число госпитализаций, не связан ли с тем, что с января введен жесткий локдаун?
Это так называется в теории, но на практике он не жесткий. Кто массово, а кто немассово его нарушают. В ортодоксальном секторе есть массовые нарушения, похороны известных раввинов по несколько десятков тысяч человек, свадьбы. В неортодоксальном секторе этого меньше, но это тоже происходит. <Локдаун> просто себя изжил. Если бы это был настоящий локдаун, как надо, снизилась бы уже давно и резко заболеваемость. Тот факт, что она снижается не резко, а постепенно — это смесь, с одной стороны, прививок, а с другой — вот такого дряблого локдауна.
Наверное, тот факт, что госпитализации снижаются особенно резко в самой вакцинированной группе, тоже говорит о том, что именно вакцинация играет роль?
Можно посмотреть на тех, кто госпитализирован, мы смотрим на это каждый день. У нас в больнице почти полторы тысячи коек, в ней шесть отделений для коронавирусных больных. Все поступающие на госпитализацию — это люди, не относящиеся к обычному населению, которое вакцинировалось два раза, и прошла неделя с тех пор. Это люди, которые не успели вакцинироваться. Много, кто заразился после первой прививки, потому что люди почувствовали, что у них есть защита, и начали неизвестно чем заниматься. Такой психологический эффект был не очень хороший. Но после второй прививки плюс неделя — госпитализированных единицы.
Еще один пример страны, где масштабная вакцинация идет быстро, — это Великобритания. В Англии, если я не ошибаюсь, среди пожилых людей старше 80 уже почти все привиты.
Они не получают две дозы, они получают одну. И их подход с одной дозой — мы с ним не согласны. Идея о том, что взять и привить всех один раз, а потом, через несколько месяцев, когда будет, еще что-то сделать, — и мы, и ученые, которые разрабатывали эти вакцины, считают его ошибочным.
Как в Израиле относятся к российской вакцине — «Спутнику»?
Никак не относятся. Мы ее не используем, она не зарегистрирована. Я лично отношусь к ней с уважением, как и к другой вакцине, которую мы не знаем, мы ею не пользуемся. Но данные, которые опубликовали неделю назад в очень уважаемом журнале The Lancet, которые прошли review серьезных людей, они показывают, что эта вакцина тоже эффективна — больше 90% — и вполне безопасна.
Какова вероятность того, что в Израиле ее тоже будут применять?
Нулевая, на мой взгляд. Хватит на всех «Модерны» и «Пфайзера». Я не думаю, что это связано с политической <повесткой>. История, что сначала их <доз российской вакцины> якобы купили полтора миллиона — это была политическая история, чтобы русские могли сказать: «Вот, израильтяне купили нашу вакцину». Я даже не уверен, что кому-то за это заплатили. Это был некий деловой политический ход, который уже изжил себя.